Часть 4. Победное шествие зверя от земли. Разрушение: Удерживающий зверолов (продолжение)

Знаменитый спор «западников и славянофилов» суть до сих пор неразгаданное учеными идейное противостояние Святой Руси и «зверя из земли». Затемнено оно и самими названиями: «славянофилами» проповедников Святой Руси нарекли как раз либеральные «просвещенцы», пытаясь убедить себя и окружающих в исключительно этно-фольклорных реакционных увлечениях первых и пользуясь тем, что именно через идею самобытности культуры и исторического пути славян они совершали свои прощупывания правды и шаги к обличению германо-романской или англо-саксонской (в действительности же, данито-британской) цивилизации.

В действительности, отцы русской охранительной идеологии, также прошедшие на заре своей жизни через западничество и вольнодумство, своей целью объявили «создание философии, подчиненной господствующему духу православно-христианского любомудрия и осмысляющей всю западную образованность и её выводы», – разящей в самое сердце вавилонского «зверя из земли» и вызываемой им из либеральных «вод морских» вавилонской империи «зверя багряного». В свою очередь, западники отнюдь не возникли в это же время: напротив, лишь благодаря охранителям Руси они, доселе господствующие в идеологическом пространстве и слепо поклоняющиеся метафизическим ересям Запада, облечёнными в тогу «научной философии», были диалектически обнаружены на противоположном полюсе теоретического сословия и вынуждены были неуклюже и коряво защищать своё западничество, которое они пытаются и по сей день пытаются прикрыть своим «либеральным патриотизмом». Именно в плодороднейшей атмосфере оклеветанного царства Николая Павловича, благодаря и возвышающей ответственное мышление цензуре ицерковному расцвету, русский небосвод озарился именами А.С.Хомякова, К.С.Аксакова, и И.В.Киреевского.

Третьим внутренним источником православной общественной мысли следует считать министерство народного просвещения во главе с великим министром графом Сергеем Семёновичем Уваровым, докладные записки которого разрушали и разрушают стереотип о «необходимом» казенном бюрократическом языке государственного управления и мышления чиновников. С.Уваров, многодетный отец (что не помешало неугомонным в своих бредовых домыслах либералам «уличить» и его в гомосексуализме), первым провозгласив верховенство сопутствующего познанию воспитания, выступил подлинным богословом, точно сформулировав и объяснив идеологию Третьего Рима «Православие, Самодержавие, Народность» как, по сути, общественное выражение православной антропологии человека как триединства духа, души и тела – преображенных благодатью Богочеловека Христа. Народность, включающая в себя соборность и твёрдую хранительницу (подобно сосуду) всех плодов Православия и Самодержавия, требовала вместе с ними особого попечения Двуглавого Орла Державы и Церкви, ограждающего от пагубного влияния западного вольнодумства, смутьянства, индивидуализма, приземленной утилитарности и, наконец, умерщвляющего неверия. Обвиняемый либералами в очередном «удушении», на сей раз ума, С.Уваров по их же признанию вывел гимназии и университеты во главе с Московским на высший европейский уровень. Его преемник на министерском посту П.Ширинский-Шихматов, поставленный Николаем I для устрожения порядков в университетах в период революционного взрыва в Европе, был не антагонистом графа Уварова (как бы этого не хотелось лукавым глашатаям зверя), а наследником: выведение им из программы ВУЗов западной философии, справедливо определённой источником крамолы и умопомрачения, – а не носителем мудрости и света истины, которую «передовая» британская философия (позитивизм) в это время уже начинала совершенно отрицать.

По сути, вся последующая охранительная (славянофильская) православная философия и представляет по сей день развёрнутое, охватывающее все сферы народной жизни, разъяснение уваровской триады с одновременным разоблачением масонской антитриады двуединого зверя: «Свободы, Равенства и Братства» (под последним скрывается сообщество индивидуализированных и противопоставивших себя народу «элитарных братьев» мифологизированного Хирама – «великого архитектора Вселенной», решившего построить «Новый мировой порядок» без Бога и в пику Богу). Символ метафизического противостояния самими охранителями была прозорливо обнаружен в двух столицах: условной старорусской Москве (которая и собрала их под своим крылом) и европейском Петербурге: миф о «золотом петровском веке», впервые поставленный под сомнение Н.Карамзиным, православными философами был подвергнут всестороннему низвержению с одновременным возвышением допетровских столетий истории Святой Руси.

Впервые на европейской арене, находящейся под властью гордого «зверя из земли», возникла умная сила, которая на его же языке беззастенчиво громила все его долго пестованные витийства (пока еще, и по сей день, не достигшее умов самих тонущих европейцев): не частные противоречия между либерализмом, национализмом и социализмом, в которых по сей день ковыряются западные университеты и политические партии, но их единую гнилую сущность, содержащую в своём кощеевом яйце материализм, дарвинизм и, наконец, атеизм. Русскими охранителями ниспровергалась насажденная розенкрейцерами и масонами западная ложь об альтернативе между невежеством, якобы господствовавшем в Средневековье, и восторжествовавшем в Новое время «просвещенным разумом», в котором православные философы обнаруживали рассудочное мышление, погруженное в чувственность (мышление «зверя из земли»). Понятие «цельного мышления», выдвинутое И.Киреевским и развитое последующими поколениями «славянофилов» (хотя порой и уклонявшихся в европейский «полёт ума»), открывало для образованного сословия и всего русского мира истинную образованность, имеющую своим источником одухотворение ума и сердцем, достигаемое в Церкви. Понятие же «соборности», вышедшее в мир из теоретических тайников А.Хомякова, переносило эту одухотворенность с личности на всё общество и разрушало насажденную теми же чадами Вавилонской блудницы ложной альтернативы между «мракобесным деспотизмом» Средневековья и «просвещенной демократией» Нового времени – того самого моря, из которого восстаёт десятирогий «багряный зверь». Вскоре К.Аксаковым и Н.Данилевским до всей России и уже начинавшей слышать её голос Европы была донесена благая весть о кончине «бабьей басни» (1 Тим.4:7) о прогрессирующем человечестве и Западе как его вожде и всеобщем эталоне (европоцентризм) и наличии иного, «русского пути». Наконец, К.Леонтьев скрупулезно развенчал сам корень зла, воплощенного в учении «зверя из земли» во всех его «ипостасях», обожествлённого на Западе и по сей самый день оплетающего русскую землю, – антропоцентрический гуманизм и выделяющийся из него либерализм.

Безусловно, данное течение наткнулось на множество подводных камней из-за сильной зависимости от западных идей, полученных в учебных заведениях и корпусе дворянского чтива, оскудения церковного богословия в XVIII веке. Сами идеи «славянофилов» ещё пребывали под сильным влиянием вводящей в заблуждения прусской философии романтизма; Россия представала у них ещё как просто самобытный культурно-исторический тип в ряду с иными; национальный интерес ими ставился не только выше либеральных повинностей, но порой и божественной правды; наконец, они еще наивно надеялись «взаимодополниться» с цивилизацией Запада, критикуемой ими более за односторонность и претензию на исключительность, а не порабощенность князем тьмы: противостояние России и Запада не было ещё ими осознано как апокалиптическое во всей своей остроте. Однако движение их устремлялось ввысь – к свету и истине, тяня за собой ум всего русского народа и приводя его к Церкви (все истинные охранители-славянофилы, преодолевшие своё «Я» в отличие от В.Соловьева, Л.Толстого, о.С.Булгакова или Н.Бердяева, окормлялись православными пастырями-духовниками) – притом не с простой и непрочной чувственной верой, но теперь уже с ясным церковным осмыслением всех сторон личной и общественной жизни. В течение нескольких десятилетий им удалось не только создать анклав русскости, но развернуть к ней все сословия – во всем богатстве её проявлений от одежды и внешности до языка и обычаев. Венцом этого славного творения царя Николая и его сподвижников, завершённого уже при последующих правителях, следует считать обществоведение Л.Тихомирова и К.Леонтьева, литературу Ф.Достоевского и Н.Гоголя, поэзию М.Лермонтова и Ф.Тютчева, естествознание и историософию Н.Данилевского и Н.Страхова, политэкономию С.Шарапова, правоведение К.Кавелина, языкознание В.Даля, которые можно считатьэталоном мирского отраслевого богословия (цельной одухотворенной науки) и приложения Откровения Священного Писания и Предания к земной жизни человека. Все эти имена были испечены на многолетней имперской офицерской и чиновничьей службе в условиях «удушающего бюрократизма».

Православная философия славянофилов, конечно, выражалась не только в слове, но и в изобразительном искусстве, архитектуре и музыке. Зодчий Большого Кремлевского дворца и храма Христа Спасителя Константин Тон возрождал забытый в Империи небесный старорусско-византийский стиль, которые духовно ничтожные скептики-либералы по сей день называют «псевдорусским»; Иван Айвазовский и созданная в это время русская школа живописи с сонмом выпускников русских академий искусств начали творить шедевры, с укором раскрывающие всему мiру через пренебрежённую Европой природу (которую розенкрейцер Ф.Бэкон приговорил к смерти как «мастерскую, а не храм») глубину православного духа и величественную красоту богозданного мира, Михаил Глинка и созданная им недосягаемая русская школа композиторов своими творениями вместе с баснями Ивана Крылова, переведёнными и принесёнными в Европу в первый же год николаевского правления, духовно оглушали европейского зверя гораздо сильнее, нежели самая передовая артиллерия (где они все в нынешнем «свободном демократическом обществе»?). Сочинённый по личному указанию императора и вдохновлённый Богом жуковско-пушкинский гимн-молитва «Боже, царя храни» на музыку А.Львова «раздавался громом победы» над зверем (вслед своему предшественнику, написанному белорусским композитором Осипом Козловским и поэтом Гавриилом Державиным) не только по просторам Руси, но и по скученной Европе.

Русское высшее сословие в своей православно-патриотической части, оживотворенной полноценным возвращением её в Церковь (не только сердцем, но и умом и телом), стало подлинной «свечой на подсвечнике» (Лк.8:16) для европейской аристократии и буржуазии, в большинстве своём масонской и поголовно безнадёжно тонущей в силу всеобщего признания языческих догм «Просвещения» как абсолютной истины. Именно к восточноевропейским последователям русских православных мыслителей и справедливо приложимо понятия славянофильства: созданное вдохновленным ими, отметим, поляком Э.Романовским «Европейское общество истории происхождения народов» стало очагом аутентичных славянофилов по всей Европе, открыто провозгласивших своей целью уничтожения масонства и его идеологии, а также панславистских организаций в славянских провинциях германских и тюркской империй. Западным панславистам, впрочем, давно удалённых от православного Христианства, не удалось избежать внедрения в свои ряды этих самых «вольных каменщиков» в обличии «ярых националистов». Однако отселе началось свершение древних пророчеств о Третьем Риме – осуществление его всемирной миссии Просвещения: если доселе приезжие европейцы перестраивали под себя Россию (а русские дворяне направлялись с открытым ртом «на учёбу» в западные дали), то ныне, напротив, уже европейцы начали направлять свои стопы (по дорогам или книгам) в Россию для постижения правды бытия. Миссия эта, прерванная революцией, возрождается уже в наши дни, заставая нерадивых европейских учеников в совершенно непотребном состоянии.