Размышления после прочтения книги В.М. Лаврова «Православное осмысление ленинского эксперимента над Россией» …
Война против собственного народа
Весь XX век большинство оставшегося в живых, запуганного, сорванного с мест, в лучшем случае выживающего кто где – на поселениях, в ссылках-лагерях, в депортации – приличного населения некогда православной России молчало.
Бог-Слово, как казалось устроителю невиданных в истории человечества кощунств и святотатств, был попираем: «…Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше», – писал Ленин 19 марта 1922 г., что упоминается в 45-м томе 5-го издания его Полного собрания сочинений, причем, как отмечает В.М. Лавров, на 666-й странице [1].
Особенно ненавистны этому антихристову предтече были носители Слова Божия: епископы, священники, монахи… Монарх и его супруга и дети как олицетворение сакральной самодержавной тысячелетней православной Руси… Все верующие порядочные люди, а таковые, как свечи на подсвечниках (см.: Мф. 5:15), всегда видны, пусть и не слышно голоса их (см.: Ис. 42:2). Их можно вычислить, кроме всего прочего, по крепкой трудолюбивой и деятельной в служении Богу и людям семье. Удар, конечно, нанесут и по ней. И вовсе не только, объявив смерть «кулакам».
Метафорически «кулак» – это тот, кто способен к сопротивлению. Как действуют большевики? Можно прочитать у со-ратника Ленина в этой войне против русского народа Свердлова (тогда этот террорист-боевик на волне революции всплыл до уровня председателя ВЦИК, как бы сейчас сказали «президента»), отмечает в своей книге «Вернуться в Россию» генерал-лейтенант Леонид Петрович Решетников, такие слова: «Мы должны самым серьезным образом поставить перед собой вопрос о расслоении в деревне, вопрос о создании в деревне двух противоположных враждебных сил, поставить перед собой задачу противопоставления в деревне беднейших слоев населения кулацким элементам. Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримо враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая шла не так давно в городах, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии, только в том случае мы сможем сказать, что мы и по отношению к деревне делаем то, что смогли сделать для городов» [2].
Так развязывалась Гражданская война. Ленин неоднократно призывал к «поражению царской монархии и ее войск» в Первую мировую войну, науськивал к «превращению национальной войны в гражданскую» [3]. И это по отношению и к без того измученному войной народу.
Этот работавший на деньги западных спецслужб изменник Родины Ленин (хотя и Родины-то у него не было, ее он люто ненавидел; не от того ли его труп и не принимает в себя Русская земля?), заключив прогерманский Брестский мир, нанес военное поражение России в Первой мировой войне. По вине этого насильно дорвавшегося до власти прохиндея империя кромсалась на куски, отчуждалась практически половина европейской части государства: вся Украина, вся Белоруссия, а также Ростов-на-Дону, Грузия и другие территории.
Продразверстка, рисунок Владимирова
Вся страна – преступники, один он «герой»
Православная держава унизительно эксплуатировалась в эксперименте Ленина в качестве разве что топлива «мирового пожара». «Смилге и Орджоникидзе. Нам до зарезу нужна нефть. Обдумывайте манифест населению, что мы перережем всех, если сожгут и испортят нефть и нефтяные промыслы», – пишет Ленин 28 февраля 1920 г. [4]. О какой еще такой якобы заботе о неких абстрактных людях кто-то еще смеет разглагольствовать?
Если раньше в эти кромешные времена честным людям молчать было искушением (как определял искушение святитель Игнатий (Брянчанинов), это такие обстоятельства, оказавшись в которых, как бы ты ни поступил, все равно согрешишь: например, сказав, подставишь под удар родных), то теперь молчать – предательство!
Те самые «бедные крестьяне», благу которых будто построена вся лживая инфернальная риторика Ленина (и тех, кто до сих пор силится получать политические дивиденды с его кровавых экспериментов), объявлявшего в пользу этих «закабаленных» – «смерть кулакам» [5], тут же им самим и обвиняются как «преступники государства»: «Крестьяне далеко не все понимают, что свободная торговля хлебом есть государственное преступление. «Я хлеб произвел, это мой продукт, и я имею право им торговать», – так рассуждает крестьянин по привычке, по старине. А мы говорим, что это государственное преступление» [6].
Вот уж точно по известной были, когда сидел на собрании партактива старичок, слушал-слушал все эти коммунистические обещания, а потом и сказал:
– Раньше земля была Божия, а то, что она давала, было наше. А теперь вы говорите «земля ваша», но то, что она дает, – не наше-то, а ваше…
Уразумевшего смысл происходящего расстреляли.
А потом уже шестеренки у этой машины перемалывания русского народа завертелись. «Матушка Евфросиния из Клыкова рассказывала, как работали в годы большевистской власти: шпалы носили. А в конце трудового дня этих изможденных, недоедавших рабочих сгоняли на собрания, – говорит схиархимандрит Илий (Ноздрин). – Объявлялась повестка дня: «Иван Петрович Сидоров (условно. – Ред.) – враг народа. Поднимите руки, кто согласен». Тот, кто руки не поднимал, объявлялся «врагом народа» на следующем собрании. И так велась эта антиселекция: после массовых убийств времен революции и Гражданской войны продолжали планово отсеивать в народе самых честных и порядочных, чтобы расстреливать. Убивали без суда и следствия. Убивали-убивали-убивали».
Человеконенавистник и террорист, объявивший «госпреступниками» крестьян в тогда еще по преимуществу крестьянской по составу населения стране, устроивший посредством массового террора геноцид русского народа, уничтоживший крестьянство как класс, не говоря уже о других менее многочисленных сословиях русского общества [7], как чудовищная издевка лежит в самом центре страны на ее главной площади, что обходится налогоплательщикам в несколько десятков миллионов в год, а его последователи еще и с официальных трибун всенародно обещают устроить «Чечню» на Красной площади, если его выдворят из центра страны, с которой он обошелся как маньяк.
В.М. Лавров предложил вынести труп Ленина из мавзолея и предоставить его в распоряжение либо родственников, если таковые объявятся, либо последователей – в распоряжение КПРФ. А если они опасаются, что в случае захоронения на могилу, не исключено, будут приходить сказать «спасибо» за убиенных сродников и соотечественников, так пусть те, кому этот палач дорог, собирают деньги на охрану.
Уничтожение семьи
В книге В.М. Лаврова приводится статистика: с 1861 г., с начала великих реформ императора Александра II, которые поистине были «революционными» в том смысле, что именно тогда и была дана на самом деле земля крестьянам (а большевики, устроив под этими лозунгами всероссийскую бойню, всего-то надбавили 16%, зато потом закабалили трудовой люд так, что никакое крепостное право даже в сравнение не шло), – так вот за эти полвека с лишним до революции население царской России увеличилось почти вдвое.
А далее, 25 октября 1917 г. (по старому стилю) власть в стране незаконным узурпаторским методом захватили воинствующие безбожники, подчиненные Ленину. Что они бросились разрушать прежде всего? Ленинские декреты по разрушению семьи изданы даже раньше, чем Декрет об отделении Церкви от государства. И намного раньше, чем законодательные акты по национализации крупной и средней промышленности, коллективизации и т.д.
Уже 16 декабря 1917 г. советское правительство по распоряжению Ленина и Свердлова издало Декрет о расторжении брака, а 18 декабря – Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния. Препятствий к разводу практически уже не было. Вместо венчания – 20-минутка в лучшем случае в загсе, а то и без отрыва от производства где-нибудь в заводских помещениях или в прочих советских учреждениях.
– Обещаете ли вы, – задавался вопрос новобрачным, – следовать по пути коммунизма так же смело, как сейчас вы выступаете против Церкви и старых традиций?
После утвердительного ответа требовалось засвидетельствовать, что и детей своих вступающие в этот вольный союз, если будут их воспитывать сами, обучат борьбе за мировую социалистическую революцию.
– Тогда, – если пара обещалась, – во имя нашего руководителя, товарища Владимира Ильича Ленина, я объявляю ваш красный брак заключенным, – провозглашалось самозванцами.
В книге неоднократно подчеркивается, что власть большевиков-коммунистов, как была с самого начала, так и оставалась на протяжении XX века нелегитимной. А уж тем более ее игры в «новую церковь» – в эту антихристову псевдосакральность…
Разумеется, разводы, как то и намечалось авторами этих квазипостановок, покатились по стране лавинообразно. Так, в Петрограде в 1920 г. 41% заключенных браков просуществовал от трех до шести месяцев, 22% – меньше двух месяцев, а 11% – менее одного, так именуемого «медового» месяца. Это теперь в постсоветскую эпоху этими цифрами, которые чуть ли не удвоились ныне, никого не удивишь. А тогда, в России, которая еще вчера была патриархальной, большевики за какой-нибудь десяток лет после революции увеличили число разводов в 100 раз по стране, в 900 раз в Петрограде (так что по сравнению с 0,15 разводов, зарегистрированных на 1000 браков в 1913 г., приходилось в 1926-1927 гг. уже 92 развода). А в наиболее большевистски распоясавшейся Москве в 1926 г. уже каждый второй брак вскоре заканчивался разводом: из 1000 браков 477 распадались.
Набирало обороты запущенное безбожниками разложение общества, которое из структурированной по родам общности скатывалось в аморфную блудную массу, и этот селевой поток сметал возможность для зачатых в этих, в том числе и менее месяца длящихся спариваниях, детей расти в нормальных семьях – традиционно оплотах нравственности.
Главный детоубийца на планете
Новая власть задалась формовкой люмпенов. Чем безнравственнее, тем лучше. Собственно, нравственность-то Лениным категорически отрицалась: «Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем» [8], – писал Ленин, который потом и умрет от сифилиса, просто так, как известно, у добропорядочных людей не случающегося. Нравственным у новой власти считалось то, что отвечало целям мировой революции, а им соответствовали, как показывала уже текущая и покажет будущая история, самые что ни на есть аморальные выходки. Сексуальная навязываемая распущенность – это были только «цветочки»…
Побочным явлением потомства от подобных вне- или быстробрачных связей всячески предлагалось не тяготиться, а сдавать их в специальные учреждения для воспитания новых граждан без всяких там буржуазных предрассудков: семьи, любви друг к другу и уж тем более к Родине. Задача стояла: воспитать ратоборцев мировой революции. Да, чем аморальнее, тем лучше: дельцы революции не чурались особо зверских убийств, изощренных насилий, кощунств, святотатств, грабежей…
При вульгарно-профанированной процедуре бракосочетательного и запросторазводного процесса поползли, особенно среди молодежи, и добрачные связи. Это в 1920-е гг. Другое дело, что потом от устроенной в новой стране жизни ее обитателям будет уже не до утех свободной любви. А в годы революции и даже устроенной новыми хозяевами положения Гражданской войны этот экстаз вседозволенного упоения еще всячески подстегивался.
У картины Павла Рыженко
В городе Дмитрове в лихие революционные годы даже за подписью революционерок Крупской и Коллонтай были развешаны листовки с призывами как можно более проще вступать в половые сношения [9]. У Коллонтай даже на этот счет своя теория «стакана» была разработана, согласно которой переспать с кем-то – все равно что выпить стакан воды. Коллонтай нахваливала тех, кто готов бросить мужа из-за работы, окунувшись в бездны «общественно полезного труда». Так обкатывались разные способы «обобществления жен», стирающие из памяти женщины инстинкт материнства.
Когда двое любят друг друга, они чают разомкнуть свое чувство в рождении детей, а когда партнеров уже слишком много, эта дурная бесконечность схлопывается ненавистным отрицанием потомства. Так программировали минус-материнство: стыд умножающегося блуда панически прятал улики. Это все точно входило в сатанинское против Бога и человеческой природы восстание большевиков. Что они сделали? Первыми в современном мире легализовали аборты. Сегодня в России делается абортов больше, чем где-либо в мире, что ставит страну на грань демографической катастрофы, – против такого народа уже даже воевать не надо: все воины перебиты во чреве. В результате инициативы Ленина и его приспешников погибли и гибнут в нашей стране многие десятки миллионов детей. «Ленин является главным детоубийцей на планете», – прямо говорит В.М. Лавров.
Если не покаяться, или Пророчество-надежда
Историк приводит слова святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, об убийстве государя, законной императрицы, цесаревича и великих княжон: «Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь [их] падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его» [10]. То есть ведают ли, что творят (см.: Лк. 23:34), те, кто ратует за своего вождя-террориста и за дальнейшее воздаяние ему почестей всей нашей страной? За что они несут ответственность, какое прошлое воспевают и что остаткам народа готовят?
«Как Христа распяли – кровь его на нас (см.: Мф. 27:25), так и у нас с царем поступили, а этого кровопийцу сделали кумиром русского народа», – говорит схиархимандрит Илий (Ноздрин).
Произошедшее в нашей стране в XX веке явило всему миру непреложность открытых в Священном Писании закономерностей.
«Грех – тяжкий, нераскаянный грех – вызвал сатану из бездны…» – пояснял происходящее святитель Тихон [11]. Чего ждут до сих пор не раскаявшиеся в тяжких грехах последователи и продолжатели «заветов Ильича»? Сторонники прославления цареубийцы Войкова в столице и еще в наименовании более 130 улиц по стране? Какого еще кровавого шоу хотят они для себя и своих детей? А что ждет их души за гробом?
18 ноября 1920 г. с согласия и одобрения Ленина Наркомат здравоохранения и Наркомат юстиции распахнули двери больниц для бесплатного абортирования развращенных ими же девиц, чтобы по живому разрезать плоть тех, кто, возможно, уже не будет матерями. А может быть, их дети будут лишены этого дара после всех принесенных на алтарь диавола закалаемых младенцев, кровь которых вопиет к Богу об отмщении (см.: Откр. 6:9-10).
«Я сделала 27 абортов, а потом и считать перестала…» – это конкретное признание, но случай типичный. Притом что два младенца в этой мясорубке все-таки выжили, однако у самих этих девочек способности родить уже не было. Не давал Бог детей. А каково им было почитать мать, которая в силу внушенной ей естественности процесса и не думала скрывать даже от выживших детей свою обширную практику детоубийства. Тем более проще откровенничают те, кто «всего одного, двух, трех…» убил…
За пятилетку после легализации абортов, к 1926 г. в Москве и тогда уже два года как в Ленинграде практически половина детей шла под нож. Меньше чем через две пятилетки – выживал только один из четырех. Это уже было самоубийство нации.
Уровень жизни определяется прежде всего – это один из самых безошибочных показателей – приростом населения. Если в царской России люди, при имеющихся тяготах, скорбях и трудностях и несмотря на навязываемые смутьянами-пропагандистами недовольство и ропот, жить хотели, то при советской власти при намеренно развязанных Гражданской войне, раскулачивании, расказачивании, насильной коллективизации (при Сталине), при той бездне греха, в которую опрокинули народ, позакрывав все храмы, – тяга к жизни ослабла.
В 1936 г. Сталин запретил аборты. К этому времени страна прошла уже сквозь искусственно созданный голод, когда у хлебопашцев отбирали буквально весь хлеб, обрекая в первую очередь детей на голодную смерть. На эти оплаченные детскими трупами суммы, вырученные от продажи зерна на Запад, в Америке закупали заводы. Вот она – воспеваемая индустриализация и ее устроители! 40% этих заводов-на-крови, как отмечает историк, в 1941 г. разбомбили немцы.
В первые годы коллективизации кто мог пытался спастись бегством: из разоренных деревень в город на «стройки века», устраиваясь такой же тягловой силой, бежали около 10 млн бывших крестьян. В 1932 г.