26.2. Роль КГБ СССР в открытии Г. Рябовым «царской» могилы в Поросёнковом Логу

Все действия Г. Рябова под контролем министра Н. Щёлокова не могли не быть известными КГБ и, видимо, контролировались и этой спецслужбой, поскольку она по своему статусу обязана была следить за всеми неординарными процессами, происходящими в других организациях СССР, и имела везде своих агентов.

Работа Гелия Рябова в спецхране библиотек по теме убийства Царской Семьи также не могла остаться неизвестной соответствующим подразделениям КГБ, осуществлявшим контроль над библиотечным спецхраном.

Сам Н. Щёлоков, находясь в противостоянии и конкуренции с руководителями КГБ СССР, по многим вопросам тесно сотрудничал с ними, в том числе и на личном уровне. Его биограф Сергей Кредов в упомянутой книге «Щёлоков» из серии ЖЗЛ (2011 г.) рассказывает, что когда сын первого заместителя КГБ СССР Семёна Цвигуна пырнул какого-то человека ножом в живот и был задержан в Рязани, руководитель Рязанского УВД был лично вызван к Щёлокову, и тот, в присутствии самого Семёна Цвигуна, требовал от этого руководителя отпустить его сына, что впоследствии при участии прокуратуры СССР и было сделано.

И Щёлоков, и Цвигун были из «молдавского клана» Л. Брежнева и вместе работали в Правительстве Молдавской ССР с 1951 по 1957 год. Семён Цвигун как Первый заместитель Председателя КГБ СССР с 1967 года курировал управление контрразведки, военной контрразведки, управление по борьбе с идеологическими диверсиями и управление погранвойск СССР. Видимо, именно вместе с Семёном Цвигуном Николай Щёлоков задумал операцию по направлению Гелия Рябова на поиски «царской могилы».

Именно в 1979-1984 годах, когда сценаристом Гелием Рябовым велись раскопки в Поросёнком Логу, он параллельно активно сотрудничал с КГБ СССР, снимая серию телевизионных фильмов «Государственная граница» о формировании после революции советской пограничной службы, работу которой курировал генерал Семён Цвигун. В 1981 году этот фильм получает премию КГБ СССР по литературе и искусству. За всё время существования этой премии, ею были награждены лишь два десятка деятелей культуры и произведений. Вдобавок, фильм по сценарию Рябова получил премию КГБ, когда вышли лишь два фильма-серии из восьми, что явно выходило за рамки принятых тогда правил. Можно предположить, что работы по раскопкам в Поросёнковом Логу в то же время (1979-1980 год) могли послужить дополнительным основанием для этого награждения.

В своей книге «Как это было» (1998 г.) [54, с. 22] Г. Рябов указывает, что являлся сценаристом первых четырёх фильмов из серии «Государственная граница», а при создании пятого фильма его взгляды на начало Великой Отечественной войны с курировавшими его деятельность генералами КГБ разошлись, однако о полученной в 1981 году премии КГБ он «скромно» умалчивает. Как умалчивает и о том, что его работа над сериалом прекращается через некоторое время после загадочной смерти С. Цвигуна и увольнения Н. Щёлокова.

Князь Андрей Голицын вспоминает [68, с. 131]: «На встрече в ресторане Рябов сказал, а может быть, проговорился, что на первом этапе его консультировал популярный автор детективных историй – Юлиан Семенов, близость которого к чекистским кругам не составляла секрета».

По некоторым данным, Гелий Рябов был не только офицером МВД СССР, но и офицером КГБ.

Это подтверждает в определенной степени и само, явно приглаженное, описание знакомства Гелия Рябова с геологом Александром Авдониным в Екатеринбурге в 1976 году, когда он открыто объявляет свою цель – нахождение царской могилы человеку, которого видит первый раз и которого ему рекомендовало областное руководство УВД. Вот как Рябов описывает эту встречу в своей книге «Как это было» [54, с. 34-38]:

«На улице, у автомобиля, я прошу главного воспитателя свердловской милиции познакомиться с каким-нибудь серьезным, знающим краеведом. – Понял. Хотите узнать подробности [убийства Царской Семьи]. Есть такой. Завтра и отведу».

«Дверь справа, мой комиссар звонит, и я вижу на пороге человека средних лет с живым выразительным лицом и внимательным взглядом глубоко посаженных глаз. «Красивый парень… – отмечаю про себя. – Наверное, дамы в его присутствии готовы на все и сразу»».

«Что вас, собственно, интересует в нашем крае? – он [А. Авдонин] насторожен, слегка напряжён (позже выяснится, что виной этому мой милицейский «орден»)».

«Меня интересуют Романовы и все, что с ними связано. Мой новый знакомый, кандидат наук, геофизик, коллекционер, тут же приносит и дарит мне открытку 20-х годов с видом дома Ипатьева».

«Решаю сказать обо всём прямо».

«Попробуем отыскать секретное захоронение Романовых? Александр Николаевич Авдонин смотрит на меня с недоумением».

«Это вряд ли реально. Они, насколько я себе представляю, захоронены на районе Уралмаша, а там… Там давно стоят цеха, железные дороги проложены и вообще – чепуха это. Их никто и никогда не найдёт».

А. Авдонин по писаным и неписаным законам советского времени обязан был доложить руководству УВД и КГБ Свердловской области о сделанном ему Г. Рябовым предложении о поиске царской могилы и о предполагаемом незаконном вскрытии захоронения.

В своих показаниях прокурору В.И. Туйкову в 1991 году Александр Авдонин свидетельствовал [68, с. 102]: «Он [Гелий Рябов] спросил, знаю ли я место захоронения семьи Романовых. Я ему сказал, что предположения у меня есть, но требуются архивные материалы. Он пообещал мне помочь в этом вопросе, сказал, что ничего бояться не надо, так как будем работать под эгидой Щёлокова».

Князь Андрей Голицын полагает [68, с. 109-110]: «Если Рябову доверять, то надо всё время помнить, что дневник писался еще при советской власти и непосредственно во время «тайной операции» в Поросёнковом Логу. Третий день группа лиц приезжает из города, копает посреди дороги среди бела дня, рядом горит костер, возле которого они спокойно трапезничают, вокруг разложены черепа, позвонки, другие кости, бутылки с водой, тут же валяются шпалы, и ничего их не беспокоит, не волнует, ничего они не остерегаются, а времена еще суровые, брежневские».

Полная уверенность Г. Рябова в том, что его не накажут за прямое нарушение Уголовного кодекса при поиске и раскопках чужой могилы и не подвергнут остракизму за поднятие запретной темы об убийстве Царской Семьи означает, как и свидетельствовал А. Авдонин, что он действовал по прямому указанию и МВД, и КГБ СССР. В определённом смысле, то же самое можно сказать и о самом Александре Авдонине, которого Г. Рябову рекомендовал не кто-нибудь, а руководство Управления внутренних дел по Свердловской области. Это управление МВД одновременно должно было обеспечить общественный порядок в городе при варварском, незаконном сносе Ипатьевского дома, где были убиты Царственные Мученики.

В конце 1980 года Гелий Рябов развёлся со своей первой женой и женился тут же на второй (Ольге Рябовой), в которую, как он признавался, сильно влюбился [54]. Разводы в СССР не одобрялись, особенно среди членов компартии, которым являлся и Рябов. С первой женой Маргаритой Васильевной Рябовой (в девичестве Кондратьевой) он проводил раскопки в 1979 и 1980 году, она знала все о незаконных действиях своего мужа [1, гл.10]. В ситуации, когда муж уходит к другой, многие оскорблённые жёны способны на совершенно неадекватные поступки, лишь бы досадить изменнику (Одним из примеров подобного поступка можно считать книгу первой жены писателя Александра Солженицына: Н.А. Решетниковой «В споре со временем» (М.: Изд-во АПН, 1975), которую ей настойчиво предложило написать КГБ. В этой книге, весьма далёкой от объективности, Солженицын описан самовлюблённым, с тяжелым характером человеком. Таким образом, когда надо, КГБ активно использовало бывших жён в своих интересах, и Маргарита Рябова это прекрасно знала). Однако, Гелий Рябов совершенно спокоен и не волнуется об этом. Видимо, он был полностью уверен в том, что куда бы не написала на него донос его бывшая жена, его везде прикроют: и в МВД, и в КГБ, и в Прокуратуре СССР, ведь он выполнял задание высших руководителей СССР. Разрешение заниматься Царским делом ему согласовал сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, как свидетельствует Ирина Щёлокова, дочь министра.

На месте раскопок основного захоронения, 1979 год. Справа налево: Александр Авдонин, Галина Авдонина, Гелий Рябов, его супруга Маргарита, Геннадий Васильев

И Маргарита Васильевна Рябова в процессе развода (в конце 1980 или в 1981 году) действительно написала донос на своего мужа, о чем сообщается всё в той же книге Натальи Розановой [71, с. 219], которую, как уже говорилось, составляли и редактировали сам Гелий Рябов и его вторая жена Ольга Рябова, а также следователь В.Н. Соловьев: «Жена Гелия Трофимовича, Маргарита Васильевна (ныне покойная), написала письмо на имя председателя Комитета Госбезопасности Ю.В. Андропова. В своем послании она придала действиям Рябова политическую окраску, сообщив, что он ищет останки Царской Семьи с целью скомпрометировать советскую власть. С позиции властей Рябов и его единомышленники, конечно же, совершили тяжкое уголовно-политическое преступление… делу не дали хода» (эти материалы запрашивались Генеральной прокуратурой РФ в 1990-е годы [прокурором-криминалистом В.Н. Соловьевым]; именно тогда Рябову стало известно, что ему могло угрожать десятью годами раньше).

Ю.В. Андропов, Л.И.Брежнев и Н.А.Щелоков – коллеги по совместной работе

Делу Гелия Рябова по доносу его первой жены Андропов не дал ходу ни тогда, когда поступил донос, ни позже, после декабря 1982 года, когда уже умер Л.И. Брежнев и был уволен с поста министра покровитель Рябова Щёлоков. Не дали хода потому, что Г.Рябов выполнял программу, согласованную не только МВД, но и КГБ СССР, и ЦК КПСС. Напротив, как уже отмечалось, именно тогда, в 1981 году получил премию КГБ СССР фильм «Государственная граница», из восьми частей которого были закончены только две, сценаристом которых был Гелий Рябов вместе с Алексеем Нагорным. И вместо ареста в составе съёмочной группы Рябов получил эту премию. Сами эти две серии, как и дальнейшие, были весьма посредственными на фоне других подобных советских фильмов и не шли, например, ни в какое сравнение с сериалом «Семнадцать мгновений весны», также получившим премию КГБ СССР в 1978 году (отметим: за полностью законченный сериал и спустя пять лет после выхода на экран).

Наталья Розанова (или сами Ольга и Гелий Рябов) пишут, что «уже близилось новое время и начало краха советского государства», поэтому доносу не дали хода, однако это не так. Ю.В. Андропов (на имя которого написан донос) возглавлял КГБ до мая 1982 года, и ни в 1980, ни в 1982 годах никаких признаков приближения нового времени и в помине не было, до перестройки оставалось еще шесть лет. Авторы также объясняют спасение Г.А. Рябова от уголовного дела в 1981 году помощью Святителя Николая Чудотворца. В книге Розановой рассказывается о том, что Г.Рябов был хорошо знаком с настоятелем храма святителя Николая в Пыжах протоиереем Александром Шаргуновым и передавал в этот храм очень щедрые пожертвования – 20 тыс. рублей (10-летняя зарплата среднего служащего в начале 1980-х годов). В действительности, протоиерей Александр Шаргунов стал настоятелем московского храма Святителя Николая в Пыжах в 1991 году, а с Г.Рябовым познакомился только в 1989 году, о чём сам он рассказал в своем интервью 4 октября 2021 года на «Русской народной линии». К этому времени Юрий Андропов был уже пять лет в могиле. Поэтому ни первая, ни вторая версии спасения Г. Рябова от преследования КГБ в 1981 году, изложенные Н.Розановой, не находят своего подтверждения. Остаётся самое простое: либо высшее руководство КГБ СССР знало о том, что Г. Рябов выполняет программу, одобренную лично Л.И. Брежневым, и согласовало эту программу, либо само участвовало в разработке и реализации этой программы.

В книге воспоминаний Гелия Рябова «Как это было», изданной в 1998 году, уже после захоронения «екатеринбургских останков» в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, автор, видимо, счёл свою миссию по подлогу останков выполненной и открыто изложил свое отношение к Императору Николаю II и его царствованию:

«23-летнее царствование Николая II имело множество тёмных, попросту ужасных сторон. Царь осознанно вызвал к жизни силы самые дикие, невежественные, злобные. Он полагал, что «природный монархизм» этих сил укрепит его царствование. Наивное заблуждение, увы…» [54, с. 124].

Конечно при таком отношении к монарху в конце 1970-х годов, во времена СССР, Гелий Рябов не мог рисковать своей карьерой и жизнью ради «христианского погребения» якобы царских останков.

По инициативе Председателя КГБ СССР Юрия Андропова (многие страницы биографии Ю.В. Андропова до сих пор засекречены, свою фамилию будущий Председатель КГБ получил по своему первому отчиму, его мать Евгения Карловна Флекенштейн была удочерена богатой московской купеческой семьей Флекенштейнов, переехавших в Москву из Финляндии, и работала учителем музыки; отец, по некоторым данным, был офицер Царской армии и воевал на стороне белых; с такой биографией Андропов не смог бы попасть в высшее руководство страны и партии, если бы не покровительство известного большевицкого деятеля Отто Куусинена, родившегося в Финляндии и в юности состоявшего в масонской ложе) и за его подписью в 1975 году Политбюро ЦК КПСС приняло решение о сносе дома Ипатьева в Свердловске (Екатеринбурге). Одной из причин этого решения была названа необходимость прекратить начавшееся посещение дома иностранными туристами, приходившими к этому дому отдать дань памяти Царской Семье. В то же время, это решение не исполнялось в течение двух лет. Многие местные свердловские коммунисты открыто выступили против сноса Ипатьевского дома, считая его «памятником революции, уничтожившей Царя», своеобразным «местом своей силы».

Снос Дома Ипатьева в Екатеринбурге 17сентября 1977 г., вся семья бульдозериста, сносившего этот дом, умерла в течении года после сноса дома

Постановление Политбюро было выполнено только новым Первым секретарем Свердловского обкома КПСС Борисом Ельциным, назначенным на должность в ноябре 1976 года. Снос был произведен через 10 месяцев после этого назначения. Ельцин лично добился срочного вывода дома Ипатьева из перечня исторических памятников республиканского значения, утверждаемого Советом министров РСФСР, и в сентябре 1977 года Ипатьевский дом был снесён. Работы по сносу шли один день и одну ночь. Поэтому есть основание полагать, что и о миссии Гелия Рябова и Александра Авдонина первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин знал еще тогда, в конце 1970-х годов. Возможно, именно поэтому, будучи уже Председателем Верховного Совета РСФСР, он благосклонно отнёсся к обращению к нему Александра Авдонина в августе 1990 года и в начале 1991 года об открытии якобы «царской» могилы в Поросёнковом Логу.

Открытие подложной «царской» могилы могло быть для некоторых коммунистических руководителей некой «разменной картой» с западными странами, в том числе с Англией, Германией, Данией, королевским Домам которых члены Царской Семьи приходились родственниками. Кто-то из коммунистического руководства мог полагать, что необходимо вести борьбу с самозванцами на Царский Престол и для этого тоже «царская» могила могла пригодиться. Могли быть и другие далеко идущие планы, связанные с борьбой с возможным возрождением православной монархии в России, борьбой с Церковью, которая за рубежом в 1970-е годы уже готовила прославление Царственных Мучеников как святых.

Но, скорее всего, в рамках разрядки «международной напряженности» и установления более тесных связей со странами Запада, руководители СССР могли, решив уничтожить Ипатьевский дом в Екатеринбурге, чтобы предать забвению это место кровавого преступления, в то же время, приветствовать находку «общественностью», «интеллигенцией» «царской могилы» для символического торжественного «перезахоронения» с приглашением глав иностранных держав и Королевских домов. Коммунистическое руководство могло не опасаться почитания «царской могилы», в которой находились лжемощи, прекрасно осознавая, что благодать исходит лишь от настоящих святых мощей, которые находятся в Брюссельском храме-памятнике в честь Иова Многострадального (автор заблуждается в храме-памятнике в Брюсселе нет костных останков, найденных Н.А. Соколовым на Ганиной яме. – Ред.), а не от фальшивых, и посему широкого церковного почитания этой могилы не возникнет, а раскол в ряды православных это точно внесёт, так как многие будут придерживаться выводов следователя Царской школы Н. Соколова и православного монархиста генерала Михаила Дитерихса. Любой ра�