Глава из книги “Война с Россией. Большевики на службе у мировой закулисы”

Всякий раз, при приближении дня рождения ВИЛа – 22 апреля возобновляются разговоры о его «всемирно-историческом значении» и о том «благе», которое он и его партия принесли России. Поэтому для людей не вполне образованных и идеологически ангажированных приходится напоминать несколько подзабытые (или воспринимаемые в искаженном неосоветской пропагандой виде) исторические факты.

С точки зрения юридически-правовой, Ленин – прямой предатель, государственный преступник, во время войны вступивший в сговор с врагом. Его принципиальная позиция заключалась в том, что «войну империалистическую» следует превратить в «войну гражданскую». Как известно, из Швейцарии большевики во главе с Лениным проехали через территорию Германии, с которой Россия тогда воевала.

Связи большевиков с германскими спецслужбами в настоящее время – отнюдь не домысел, а достаточно хорошо исследованный ряд фактов. Ленин и его группа, конечно, не были «немецкими шпионами». Шпион, то есть тот, кто поставляет врагу ценную информацию, в основном военного характера, должен, во-первых, иметь к ней доступ, какого по определению не может быть у профессионального революционера. Во-вторых, он должен быть вписан в соответствующую государственно-служебную среду, что также невозможно для того, кто очень рано и вполне открыто объявил себя врагом государства. В серьезных исследованиях по истории большевизма и биографиях Ленина речь шла и идет, разумеется, совсем не об этом.

Известно, например, что жандармский генерал А.И. Спиридович еще в послереволюционные, ранне-эмигрантские годы утверждал, что Ленин еще в 1913 году добровольно предложил свои услуги германскому МИДу, которые были поначалу отвергнуты, но затем приняты при посредстве Парвуса. Однако в то время никаких твердых доказательств этого не было представлено, почему и не было воспринято всерьез большинством исследователей. Представлялось сомнительным, чтобы такое событие произошло в то время, когда никакой войны между Германией и Россией еще не было, а сам Парвус еще не сформулировал свой план в своем знаменитом «Меморандуме». Надо признать, что взгляд Спиридовича разделялся, насколько можно понять из его книги, и начальником российской контрразведки в начальный период Временного правительства полковником Никитиным[1], на которого мы достаточно ссылались в предыдущей главе. Однако сегодня уже существуют подробные исследования, в которых данный вопрос подвергнут тщательному анализу. В частности, следует упомянуть монографию Евы Ингеборг Фляйшхауэр «Русская революция. Ленин и Людендорф. (1905 – 1917)».[2] При всем том, что некоторые трактовки, представленные в данной книге, носят, по нашему мнению, довольно пристрастный и ангажированный характер (особенно в том, что касается святой Царской семьи), в ней, тем не менее, в систематическом виде, со множеством ссылок на источники, представлен целый ряд фактов, не оставляющих сомнения в том, что деятельность Ленина и его группы была последовательно предательской еще задолго до революции.

Речь идет, разумеется, о связях не столько с МИДом Германии, сколько с разведслужбами этой страны и союзной ей Австро-Венгрии. Однако прежде чем обратиться к этой теме, автор монографии, со ссылками на источники, приводит подробные сведения о провокаторской роли Ленина, в частности, в таких известных, нашумевших делах, как дело попа Гапона и дело Малиновского – депутата Госдумы, бывшего одновременно видным большевиком и агентом Охранного отделения, каковым он стал с ведома и по фактическому поручению самого вождя (чтобы, получив доступ к секретным документам, информировать вождя о планах «охранки»). Немецкая исследовательница показывает, что с помощью Малиновского Ленин также сводил счеты со своими конкурентами внутри социал-демократического движения. Когда после революции Малиновский был изобличен, его очень быстро приговорили к смертной казни. Известная вещь, заметание следов.

В этой короткой популярной работе мы, однако, не имеем возможности подробно освещать все эти аспекты, поэтому можем просто отослать читателя к упомянутой монографии и другим использованным у нас источникам. Вкратце картину связей Ленина с германскими спецслужбами можно представить в следующем виде.

Начало непосредственным контактам с «Эвиденцбюро» (Австрийская внешняя разведка) и Германским генеральным штабом было положено в 1913 году, после чего Ленин в значительной степени скорректировал свою позицию по целому ряду принципиальных вопросов, в частности, по национальной политике, став выступать за право национальных меньшинств Российской империи на отделение от нее. Причем, речь шла именно о тех меньшинствах, которые населяли окраины Российской империи, а отнюдь не о тех, которые проживали на территории Австро-Венгрии или Германии. (Подробнее см. об этом в следующей главе). Переехав в Краков, Ленин, прикрываясь социал-демократическими лозунгами, стал готовить свою революционную армию фактически для участия в будущей войне на стороне врагов России. В этом плане его известное положение о том, что «революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству» и что следует стремиться «империалистическую войну превратить в войну гражданскую» есть не отвлеченная теория, а самая что ни на есть практическая игра с источником глобальных денег, необходимых для революции. По мнению ряда исследователей, общая сумма, выделенная на развал России большевиками Германией и в меньшей степени Австро-Венгрией, составляла, по разным подсчетам, от 40 до 80 млн. золотых марок. Причем, важно подчеркнуть, что эта цифра касается лишь тех средств, которые выделялись правительствами. (С. 127). От банкиров, в том числе и прежде всего заокеанских, «партия пролетариата» получила несоизмеримо больше. (О чем шла речь в предыдущей главе).

Итак, через воюющую с Россией Германию шло финансирование партии, которая из самой маргинальной в стране в одночасье превратилась вдруг в самую богатую. Надо признать, что отнюдь не Германия (которая, напрягая все силы, воевала на два фронта и не имела в достаточном количестве переданных революционерам огромных сумм), а банкиры Уолл-Стрита были главным источником пресловутых «немецких денег», выделенных большевикам (как, впрочем, и другим революционным партиям, хотя и в несоизмеримо меньшем объеме). Немцы, преследуя свои интересы, послужили главным образом посредником, получив от «американских» финансистов беспроцентные кредиты на эти цели[3].

Из вышеизложенного следует, что «пролетарская» революция во главе с большевиками происходила при немалой помощи со стороны международного банковско-финансового капитала – факт, составляющий настоящий кошмар для неосоветских «историков», писателей и публицистов. И, кстати, мало исследованный в современной России, где неосоветизм снова поднимается на щит, как «снизу», так и «сверху».

Современные исследователи, с опорой на многочисленные источники, предлагают сенсационное объяснение событий начала июля 1917 года, когда большевики начали абсолютно не подготовленное выступление, которое буквально на следующий день Ленин объявил преждевременным. Традиционная точка зрения, отчасти озвученная нами в предыдущей главе, заключается в том, что это был спонтанный ответ на засветку в прессе сведений о связях большевиков с немцами, когда многим из них стало грозить вполне реальное уголовное преследование, впоследствии аккуратно сведенное на нет Керенским. Однако в упомянутой выше книге Е. Фляйшхауэр содержится, в частности, ссылка на письмо Л.Б. Красина родным от 11 июля 1917 года по старому стилю: «Ну, большевики заварили-таки кашу, или, вернее, пожалуй, заварили не столько они, сколько агенты германского штаба… Совпадение всей этой истории с наступлением немцев на фронте слишком явное, чтобы могло оставаться сомнение, кто настоящий виновник и организатор мятежа»[4]. (С. 507). То есть Красин в частном письме фактически прямо говорит, что преждевременное и неподготовленное революционное выступление большевиков внутри страны должно было подыграть немецкому наступлению на фронте!

Не очень много говорят в наше время о странном поведении Керенского, который буквально сдавал власть большевикам, выпустив из тюрем уголовников (что окончательно дестабилизировало ситуацию в стране), предав Корнилова в июле 1917-го и т.д. и т.п. Мало кто знает, что Ленин и Керенский учились в одной гимназии, а их отцы были друзьями. После смерти отца Ленина родитель Керенского взял сироту под свою опеку и, в частности, помог поступить в престижный Казанский университет.

Александр Федорович Керенский. Адвокат. Министр юстиции, затем – премьер и военно-морской министр во Временном правительстве. Видный масон, член ложи Великого Востока народов России

Ленин не был, конечно, философом или выдающимся мыслителем. Однако он был настоящим гением политической интриги, что невозможно отрицать. Также мало исследован факт сотрудничества его партии с военными из российского Генерального штаба еще царских времен, входившими в масонскую военную ложу и давно вознамерившимися свергнуть Царя (без их участия Февральская революция также была бы невозможна)[5]. То, что именно они при кураторстве Троцкого в конечном счете создали Красную армию и обеспечили победу красных в Гражданской войне, достаточно хорошо известно. Гораздо меньше известно, что и сам Октябрьский переворот (если говорить не о политической, а о военно-технической стороне) также в решающей степени – их рук дело!

Во всех исторических исследованиях, посвященных октябрьскому перевороту как таковому, прослеживается интересная деталь. Как только заходит речь о том, кто конкретно и какими силами его произвел, многие историки либо начинают откровенно «плыть», путаться, либо вынуждены констатировать, что об этом реально мало что известно. Причем, что интересно, в этом, в общем и целом, солидарны практически все историки, независимо от своей идеологической ориентации. Например, вполне просоветский историк разведки И.А. Дамаскин прямо пишет: «Несмотря на большое количество участников и свидетелей этих событий, нет полной картины всего того, что происходило на Дворцовой площади в ночь с 25 на 26 октября 1917 года… Существует много версий этих событий»[6].

Вторит ему и известный эмигрантский историк С.П. Мельгунов, на которого мы достаточно много ссылались в предыдущей главе, настроенный, как понятно, антибольшевистски. Приводя известные слова из мемуаров одного из, так сказать, «официальных» руководителей большевистского восстания Николая Подвойского: «каждый винтик революционной машины был приведен в движение и поставлен на соответствующее место», он позволяет себе усомниться в том, что все так и было в действительности. «Даже сам Троцкий в своей истории Октябрьской революции должен был признать, что рассмотрение военных операций тех дней в советской литературе носит “не критический”, а “апологетический” характер. Как-то странно, что столь “тщательно подготовленный” план так основательно был забыт на первых порах, что на последовавших “вечерах воспоминаний” руководители и непосредственные участники переворота лишь ощупью восстанавливали и даты, и основные вехи событий. И Троцкий (до сих пор считающийся главным руководителем “вооруженного восстания” – В.С.), например, никак не мог вспомнить, “каков был окончательный план”»[7].

Все разговоры о том, что такая-то воинская часть из Петроградского гарнизона поддержит выступление большевиков, при ближайшем рассмотрении оказывались фантазией, мечтой, выдаваемой за действительность. «Дружный революционный порыв, колонны солдат и красногвардейцев – миф. Колонны появились позже. Реальных сил у Ленина и Троцкого было совсем мало… Солдаты сидели в казармах и обсуждали, чья возьмет. Их и не трогали, чтобы не мешали».[8] Характерным примером является превращенное в мощный исторический миф якобы массовое участие в перевороте балтийских матросов. Сейчас уже хорошо известно, что оно, мягко говоря, сильно преувеличено. Так, на телеграмму, направленную вечером 24 октября председателем ЦК Балтфлота П.Е. Дыбенко командам кораблей срочно присоединиться к революции откликнулись немногие. За исключением тех, кто получил соответствующий приказ от непосредственного командования флота, о чем речь у нас еще впереди. То есть, иными словами: попытка управлять процессом через, так сказать, открытые партийно-революционные структуры всегда оканчивалась, по сути, ничем. «Революционные массы», в том числе и в армии, упорно выжидали.

Когда-то нам рассказывали, что Октябрьская революция осуществлена силами Красной гвардии под руководством профессиональных революционеров. Это, разумеется, полнейшая глупость. Ибо основу т.н. Красной гвардии составляли отнюдь никакие не рабочие (мастеровые, которые зарабатывали неплохие деньги, никогда не увлекались играми в революцию), а уголовные преступники, выпущенные из тюрем Керенским, разбавленные небольшим количеством романтически настроенных студентов и гимназистов левых взглядов. Эти уголовники устремились в Красную гвардию, поскольку, во-первых, за участие в ней стали платить неплохие деньги за счет «немецких» субсидий, а, во-вторых, потому что это давало возможность легально пограбить. Это о них писал Блок в поэме «Двенадцать»: «Запирайте етажи, нынче будут грабежи». После прихода большевиков к власти, когда красногвардейцы, использованные для дестабилизации обстановки в стране, стали уже не нужны, их постепенно вытеснили из столиц, и, подавшись в провинцию, они создали там банды, которые чекисты и регулярные красноармейские части отстреливали всю Гражданскую войну (что стыдливо называлось «подавлением кулацких мятежей»). Типичный ленинский стиль: ненужное больше орудие просто уничтожается.

Красногвардейцы. Постановочное фото

Любой профессиональный революционер – это литератор, хорошо умевший писать статьи и книги, выступать с докладами и заниматься партийными интригами. Знаменитый план по захвату ключевых точек Петрограда («почта, телеграф, телефон», мосты, вокзалы, банки и, между прочим, казначейство, о чем говорилось вслух всегда куда меньше) – вовсе не принадлежал чистым гуманитариям Ленину и Троцкому, а был подготовлен для свержения Царя профессиональными военными диверсантами (которые тогда подчинялись непосредственно Генштабу) еще к революции 1905 года. Но тогда он не сработал благодаря грамотным действиям верных полков гвардии и черносотенных дружин. К 1917-му гвардию предатели из числа генералов дважды искусственно подставляли под разгром на фронте[9], а черносотенное движение были заранее грамотно развалено изнутри.

Полковник Михаил Степанович Свечников. Командующий 106-й пехотной дивизией. Член РСДРП(б) с 1917 г.

Как же именно военные помогли большевикам? Понятно, что речь идет не обо всех военных, а лишь о некоторых, правда весьма умелых и влиятельных. Вот, например, профессиональный военный разведчик, начальник штаба расквартированной тогда в Финляндии 106-й пехотной дивизии подполковник (вскоре произведенный в полковники) Михаил Степанович Свечников. Который ко всему прочему еще и управлял Службой военных сообщений. Уже упоминавшийся выше И.А. Дамаскин повествует о том, как он вошел в сношение с представителем большевистского ЦК Борисом Жемчужиным, который приехал в Финляндию для того, чтобы сопровождать поезд Ленина до Петрограда. Жемчужин попросил Свечникова обеспечить охрану будущего вождя революции и его людей на пути от Хельсинки до столицы, что и было исполнено. Лирический рассказ о том, как «внезапное доверие заговорщиков тронуло душу боевому подполковнику русского Генерального штаба» (SIC!), невозможно, конечно, воспринимать всерьез. Но вот приводимые автором сведения о том, что «он и